ОАЗИС. Вторжение на Таймыр - Страница 145

К оглавлению

145

- А-а-аааа!! Sita viela puuttul, naaraskoira!!!

Все вздрогнули, а Рита Энквист выпустила из рук бутерброд с грудинкой.

- Долго тренировался. Не поранился бы, - предостерег сообщество Майер.

- Интересно, попал в кого-нибудь? - деловито поинтересовался Крауф.

И только Донцов поинтересовался по существу. Не знал он еще финского языка.

- Кто-нибудь переведёт это клич?

- Он сказал примерно так: "Вот тебе, собака!" - спокойно сказала Софии Пайе, - Вы уже догадались, что милашка Юха Харью и есть наше тайное оружие. Но лучше не доставать его из кобуры.


---

Когда стемнело, идти стало тяжелей и на продвижение к реке ушло много времени. С рассветом дело пошло бодрей. Во многих местах местность была уже достаточно ровной, и Костя мог немного расслабиться, поглядеть на встречающуюся флору и фауну. Он не бежал, ведь даже волк в тундре не бегает. Труси спокойно, дальше уйдешь.

Чем выше на холм он забирался, тем бледнее становилась последняя зелень тундры, реже трава, меньше мошка. Но игра солнечного света, пробивающегося между разорванными ветром тучами, была все так же прекрасна. По мере приближения к реке становилось теплее. Осенний Таймыр - страна постоянно меняющейся погоды, низко летящих серых туч и солнечных бликов на тускнеющей зелени, разноцветных лайд в гамме золота и ветра, пахнущего дождем и листьями. Летнее солнце в Заполярье быстро становится обыденным и привычным. Даже надоедливым, его не ценишь. С самого раннего утра оно забирается на голубой небосклон и начинает сушить уже практически полностью обезвоженные болота и леса, призывая на помощь сухие ветра. Первое весеннее солнце, с удивлением смотрящее из-за гор на заполярный край, остывший после полярной ночи до состояния космоса, радует до морозных слез. Осеннее солнце приводит мелкие нудные дожди, рождает грусть и тревогу.

Предстояло форсировать реку, но лазутчика это заботило не более, чем вопрос разведения костра. Наличие лодки его не волновало, как и температура воды. Он разденется, уложит вещи в гермомешок, найдет любое бревно и спокойно переплывёт на другой берег… А теперь время остановиться, свериться с навигатором. Вокруг было тихо… Лишь один раз он услышал вдалеке слабый треск. Если это медведь, то он сможет отпугнуть его без шума. Если человек - его проблемы, пусть лучше сам уйдёт подальше.

Астапов не видел в своих целях выход на "тропу" диверсанта (или диверсантов), хотя и знал точное место высадки. Порочный способ, так ты всегда будешь догоняющим. Его же цель - перехват, а не погоня.

Еще в вертолёте определив вектор движения противника и определив точку его возможного выхода к Хете, Олег погнал группу прямо к реке, напролом, продвигаясь параллельным курсом. Им требовалось больше времени, что бы добраться до воды, но у них было существенное преимущество - ноктовизоры, приборы ночного видения. Поэтому спецы шли всю ночь, как лоси, перекинув автоматы "Вал" за спину. Они буквально ломились сквозь заросли, ничуть не пытаясь приглушить звук движения, не опасаясь ни зверей, ни людей.

Впереди переправа. Олег не знал точно, как противник, а это, скорее всего, одиночка, собирается переправиться через водную преграду. У него есть лёгкая надувная лодка, либо он будет переправляться в спасжилете. Всё-таки метров двести холодной воды, хоть и неглубокой да с отмелями. Сами они поступят именно так, предварительно надев легкие неопреновые костюмы. Несомненно одно, пересекая реку, он неизбежно будет снесен течением реки и, если Олег всё правильно сделает, приплывёт прямо в лапы к ним. Поэтому он торопился, не давая группе время для отдыха. Полностью уверенный в слаженности боевой тройки, лейтенант мало не заботился степенью опасности диверсанта и качеством его оснащения. От волкодавов отдела силовых операций никто не уйдёт, ибо вряд ли где-то на свете есть люди, имеющие столь высокий уровень боевой полготовки для проведения боевых операций в условиях Крайнего Севера.

Возле заброшенного посёлка Камень никого не было, ни души. На берегу, прямо напротив впадающего с юга Намакана стояла относительно свежая изба, судя по всему, жилая. Но даже собака не залаяла. Никого. Было время привала, поэтому они остановились. Поднялись к избе и сразу уперлись в блестящий навесной замок на входных дверях. Обломись, Дима, времена изменились… Тут не ждут неожиданных гостей. Немного посидели на солнышке, вглядываясь в долину реки. Квест развалился на старом раздолбанном стуле с тремя ножками, прислонив его к стене избы и ощущая неземное блаженство. Голые ноги отдыхали на сухой траве.

Может быть, хозяин на рыбалке? Тщетные надежды, по ряду признаков видно - жилец съехал. Он с раздражением пнул пяткой валяющийся контейнер от лапши быстрой запарки - ярко-красный, праздничный, но какой-то ядовитый. Чем-то заинтересовавшись, взял "доширак" в руки. Не "доширак" вовсе, эта китайская лапша была синтезирована для поглощения китайцами: по бокам ни одной надписи на русском или английском, только иероглифы.

Подошла Наташа, молча протянула записку, которую нашла в дверной щели так же намертво закрытого сарая. Димка развернул мятую бумажку - неровный обрывок какой-то упаковки: россыпь ничего не говорящих иероглифов. Всё ясно… И тут китайцы. Мы, значит, посёлки закрываем, бросаем, "железно" мотивируя переселение неперспективностью объекта, а китайцы теперь их осваивают. Ничем не мотивируют, фактически просто захватывают пустующие места, хорошие и удобные по определению. Стало грустно и обидно. Он с трудом спустился со склона, припадая на всё ещё страдающую ногу. Тронулись в обратный путь. Плохо, что не удалось отдохнуть в тепле, плохо, что не случился доступ к рации. Плыть предстояло еще долго.

145